2013 год № 3

Резюме:

Ключевые слова:

Summary:

Key words:

Введение

На рубеже XX-XXI веков усилились процессы глобализации мировой экономики. Противоречия между глобальным функционированием экономики, и порой архаичными структурами национальных экономик, вливающихся в процесс глобализации, были и ранее, но в условиях экономического роста они сглаживались. Это продолжалось бы и поныне, если бы не возник постоянно растущий дефицит сырья и энергоресурсов, что вело к их неуклонному подорожанию. Дефицит ресурсов в сочетании с нерациональным их использованием на неэффективных и технически отсталых производствах, создали опасную ситуацию, которая в любой момент могла спровоцировать экономический кризис. Следует отметить, что его приход не был неожиданным для многих правительств стран Азиатско-Тихоокеанского региона, а уж тем более для Правительства России [4, 32, 38].

Известно, что проблему дефицита ресурсов глобальная экономика всегда решает за счет освобождения от неэффективных производств. Ей не нужны десятки высокозатратных и неэффективных металлургий, химий, машиностроений и прочих устаревших производственных комплексов, влившихся в глобальный рынок, созданных ранее для удовлетворения потребностей автономных национальных экономик. Это высвободит ресурсы для эффективных производств. Шансы сохраниться имеют только самые передовые и эффективные. Естественно, что такие процессы структурных реформ требует значительного времени. Поэтому текущий мировой экономический кризис будет длительным и состоять из множества фаз [22]. Структурные реформы изменят ориентацию рынков и направления товарных потоков. В свою очередь изменения в мировом производстве и торговле потянут за собой изменения в мировой финансовой системе, а последние - в социальной сфере [1].

Обсуждение результатов

Мировой системный кризис и Россия. Несмотря на кризисные явления в мировой экономике, у современной России имеется возможность перехода на инновационное развитие с ориентацией на собственные технологические наработки, научные достижения и природные преимущества. Но, как бы катаклизмы не сотрясали мировую экономику, Россия была, и будет оставаться источником ресурсов и средоточием товарных потоков между Европой, Азией и Америкой, что вместе с модернизацией использования природных ресурсов, дальнейшим развитием космической промышленности, авиастроения, ракетостроения, восстановления энергетического комплекса позволит сгладить негативное воздействие глобального кризиса на отечественную экономику [4, 36, 40].

Не следует сбрасывать со счетов и факт наличия значительного уровня потенциала наукоемких достижений комплекса НИИ бывшего СССР, которые не потеряли актуальность до настоящего времени. К сожалению, отечественные научно-технические разработки в традиционных отраслях, внедряются где угодно, только не в России. В этой связи российской общество должно понять, что мощь и положение любого государства в будущем мире будет определяться не размером его территории, даже не численностью населения и армии, а уровнем его научно-технических разработок, технологий и качеством трудовых ресурсов[41].

Невероятный экономический взлёт стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в последнее десятилетие, таких как Китай, Республика Корея, Сингапур и др. в сравнении с США и странами объединенной Европы заставляет по-новому взглянуть на Дальний Восток России с позиции глобальной мировой стратегии [20, 28, 32]. Ожидать аналогичного поступательного движения в данном направлении Российского Дальнего Востока в обозримом будущем, по-видимому, не приходится по ряду причин, одной из которых является ограниченные количественные и качественные характеристики региональных трудовых ресурсов в настоящем, а, особенно, в будущем [3].

Укрепление позиций России в бассейне Тихого океана в прежние годы являлось одним из важнейших приоритетов отечественной внешней и внутренней политики. Наше государство, независимо от политического строя, вплоть до начала реформ 1990-х годов осуществляло экономическую стратегию, направленную на поддержку комплексного развития экономики региона и сохранение режима закрытости значительной части его территории. Эти периоды характеризовались социальным, политическим и инвестиционным протекционизмом, который способствовал динамичному росту численности и уровня здоровья населения, улучшению демографических показателей и развитию социальной инфраструктуры Дальнего Востока России [27, 29].

В контексте оценки итогов социально-экономических и политических реформ в начале XXI века Россию следует сравнивать не только с экономически развитыми странами Европы, как это предпочитают делать отечественные политологи и экономисты, а и с такими странами, как КНР. Ведь реформы последних десятилетий в России и Китае привели к различным результатам (рис.1).

Рис. 1. Валовая добавленная стоимость в обрабатывающей промышленности

До начала реформ обе страны были социалистическими и "принимали старт" приблизительно в один исторический период, хотя экономические кондиции России и Китая в начале 80-х годов ХХ века были несопоставимы. Например, в Китае в 1980 году было выплавлено стали 37,1 млн. т, а в России - 84,4 млн. т. В этом же году в Китае было изготовлено 0,22 млн. автомобилей, в России - 1,9 млн. цветных телевизоров - 0,03 млн. и 1 млн.; холодильников - 0,05 млн. и 3,6 млн. единиц. Аналогичную статистику за тот период можно привести по многим другим показателям производства товаров и услуг. Однако реформами в Китае и в СССР (затем в России) руководили разные люди - по уровню образования и интеллекта, моральным качествам, целевым установкам, по уровню ответственности за благосостояние своего государства и народа. Через 25 лет от начала реформ результаты оказались абсолютно разными [39]. Экономические кондиции России и Китая по многим статистическим показателям стали несопоставимы, поднебесная вырвалась вперёд, приобрела статус мировой экономический державы, а Россия так и осталась топтаться на "задворках" клуба экономически развитых стран, не важно какого, то ли это "восьмерка", то ли это "двадцатка" [6]. В этой связи следует отметить, что у Китая, перед Россией имеется одно важное и очень специфическое преимущество, которое многие десятилетия, а может быть и более длительный период будет определять специфику отношений государств - соседей.

(Manufacturing), текущие цены, млрд. долл. (цит. по Калабеков И. Российские реформы в цифрах и фактах. http://www.kaivg.narod.ru)

Это преимущество - неисчислимые трудовые ресурсы Китая вынужденного сдерживать рождаемость и вымирание населения России, которое сопровождается нарастанием дефицита трудовых ресурсов [28, 37].

Складывается впечатление, что реформами экономики в коммунистическом Китае руководили квалифицированные экономисты, а реформами в демократической России в период 1991 - 1999 гг. - молодые специалисты, выпускники экономических факультетов университетов с заочной формой обучения. Разрушить, сломать старое у них получилось, а создать новую, эффективно работающую экономику не удалось до настоящего времени. Весьма точную оценку произошедшего в 90-х дал в ноябре 2007 г. президент России В. В. Путин: "… обещали одно, а сделали совсем другое. Обещали, что будет благоденствие в течение двух-трех месяцев, получилось всеобщее обнищание, ваучеризация, возникли олигархи за счет миллионов людей, накопившие миллиардные состояния; довели до гражданской войны, поставили вообще страну на грань развала…". Российские реформы "должны были обеспечить процветание не немногим гражданам, но всему обществу". Но "…Эта цель реформаторами и не ставилась". При этом "…были созданы стимулы скорее к грабежу государственной собственности, чем к накоплению капитала" [35].

Одну из причин разных, а иногда просто несопоставимых, результатов реформ в России и Китае назвал директор факультета макроэкономики Китайской академии общественных наук, профессор Юань Миньгань: "У нас было общее прошлое, но дальше мы пошли разными путями. Все отрасли, связанные с сырьем и обороноспособностью, по-прежнему в руках государства. Крупные предприятия (нефть, металлургия, уголь, электричество, железная дорога, авиакомпании) под контролем правительства. В Китае не было такой грабительской приватизации, из-за которой в России сейчас столько проблем и почти полностью разрушенное производство" [30].

Конечно, китайскими реформами руководили китайцы. И к решению главных государственных вопросов на пушечный выстрел не допускались западные советники, завлабы, дилетанты, воры и коррупционеры. "Проворовавшихся чиновников - в тюрьму или к стенке. Ежегодно расстреливают как минимум десять высокопоставленных государственных деятелей - в ранге губернатора или министра" [7]. По оценке некоторых экспертов, если была бы возможность в 90-х пригласить в качестве наших руководителей тех китайцев или сингапурцев, которые реформировали экономики этих стран, несомненно, сегодня Россию не нужно было вытаскивать из экономической разрухи, а россияне жили бы на порядок лучше. Поскольку Россия в начале XXI века выполняет роль сырьевого придатка экономически развитых и развивающихся стран мира, а ресурсы европейской части страны, да и Западной Сибири порядком истощились, то высшие государственные чиновники и отдельные бизнесмены обратили пристальное внимание на девственные, не разграбленные до сих пор природные ресурсы восточных провинций страны.

Проблемы дисбаланса развития. Природные ресурсы общемирового значения привлекают к Дальневосточному федеральному округу (ДФО) внимание не только представителей отечественного истеблишмента, но и многих государств мира, особенно стран АТР. Опережающее развитие этих стран в сравнении с общемировыми показателями заставляет сегодня по-новому взглянуть на место ДФО в политическом, экономическом и социальном развитии России, на его роль с глобальной точки зрения в стратегической перспективе места государства в мире.

Сегодня многое зависит от того, насколько согласованно удастся действовать лидерам российского государства в непростых условиях мирового финансового кризиса и найдут ли их стратегические планы инновационного развития отечественной экономики ответную реакцию у россиян, особенно у тех, которые волею судеб вынуждены жить и работать в богатых природными ресурсами, но бедных и истощенных в социальном плане, провинций. Это касается, прежде всего, уродливого дисбаланса между уровнем потенциальных доходов обладателей огромных природных ресурсов субъектов РФ ДФО и качеством жизни дальневосточников. Поэтому в числе проблем, которые придется решать в условиях перехода экономики Дальнего Востока России на инновационные рельсы, проблема улучшения здоровья трудовых ресурсов и их занятости будет играть немаловажное значение.

В этой связи достаточно сказать, что, если еще 25 лет назад Россия в целом и её отдаленные провинции, такие как Восточная Сибирь и Дальний Восток по числу населения занятого в экономике и состоянию их здоровья могла сравниться с такими индустриальными гигантами, как Германия, то системный кризис, в который страна была ввергнута её недальновидными политиками в конце 1980-х годов, отбросил по этому показателю по оценкам ВОЗ с 26 на 132 место в мировом табеле о рангах [31].

Современный этап развития российского государства в целом и его провинций характеризуется радикальным сломом политической и экономической системы общества, отказом от государственной идеологии и сменой методов управления социумом. Происходит очень болезненный переход от закрытого общества с командно-административной системой управления к открытому обществу с демократическими ценностями и рыночным механизмом функционирования экономики. Все эти преобразования проводились без учета национальных, культурных и религиозных особенностей регионов России. Был забыт исторический опыт развития нашего государства [34]. Совершенно не подготовлено на российскую землю были "посеяны" семена либерализма и рыночной экономики, которые в итоге дали уродливые "всходы". Особенно негативно реформы отразились на системе охраны здоровья населения, которой некогда, и совсем небезосновательно, гордились граждане СССР [18].

Остается только сожалеть о том, что, параллельно с восприятием российским сообществом ресурсов Дальневосточного федерального округа, как топлива для локомотива по выводу государства из затяжного экономического кризиса, сформировалась деструктивная тенденция разрушения нравственных норм и правил поведения значительной части элиты. Она (элита) отвергает предупреждения, которые относительно недавно сделал К. Лоренц: "Молодой "либерал" … даже не подозревает о том, к каким разрушительным последствиям может повести произвольная модификация норм, даже если она затрагивает кажущуюся второстепенной деталь. … Подавление традиции может привести к тому, что все культурные нормы социального поведения могут угаснуть, как пламя свечи" [26].

Все социально-экономические реформы в современной России прошли под аплодисменты таких "молодых либералов", воспитанных в элитных зарубежных университетах, которые не заметили, как постсоветское общество скатилось к "аномии". (Аномия (букв. беззаконие, безнормность) - такое состояние общества, при котором значительная его часть сознательно нарушает известные нормы этики и права. Э. Дюркгейм, вводя в социологию понятие аномии (1893 г.), видел в ней продукт разрушения солидарности традиционного общества при задержке формирования солидарности общества гражданского (прим автора)).

Причины, порождающие аномию, являются социальными (а не личностными и психологическими) и носят системный характер. Воздействие на сознание и поведение людей оказывают одновременно комплексы факторов, обладающие кооперативным эффектом.

Для сегодняшнего общества на Дальнем Востоке России характерны дезорганизация, дисфункциональность основных социальных институтов, патология социальных связей и взаимодействий, которые выражаются, в частности, в росте числе случаев девиантного и делинквентного поведения значительного количества индивидов. Одни социологи, политологи, криминологи полагают, что современное состояние дальневосточников - не более чем издержки переходного периода к рыночной экономике, а другие рассматривают происходящее с позиций катастрофизма, выделяют определенные социальные параметры, свидетельствующие, по их мнению, о необратимости негативных процессов в региональном обществе, его неотвратимой деградации.

Мы поддерживаем мнение о том, что проявления аномии в обществе является результатом взаимодействия сложных системных факторов и мало зависят от структуры конкретного потрясения, перенесенного людьми [8, 9, 10]. В то же время, происходящее нравственное смещение, дезорганизация в упорядоченном, само собой разумеющемся и привычном мире, приводят к общественной травме, особенно в таких регионах, как Дальний Восток России, которая формируется по трем основным направлениям.

• Первое, общественная травма формируется на биологическом, демографическом уровне коллективности, проявляясь в виде биологической деградации населения, эпидемии умственных отклонений, снижения уровня рождаемости и роста смертности, голода и т.д.
• Второе, общественная травма, отрицательно воздействующая на социальную структуру общества. Она разрушает сложившиеся каналы социальных отношений, социальные системы и иерархию, что сопровождается структурно - политической анархией на региональном уровне, нарушением экономического обмена, дезорганизацией и коррупцией силовых структур, разрушением семей и т.д.
• Третье, общественная травма, отрицательно воздействующая на культуру общества. Именно это направление травматизации обладает наибольшей тяжестью и инерцией, продолжает существовать дольше, чем другие виды травм, иногда поколениями сохраняясь в коллективной памяти или в коллективном подсознании, рецидивируя время от времени, при благоприятных условиях.

В постсоветское время Дальний Восток России стал регионом социального неблагополучия, а значит, стал слабым звеном с точки зрения безопасности России. Регион подвергся самым неблагоприятным изменениям в социальной сфере. В число 20 российских регионов с наихудшей динамикой реальных денежных доходов входят 14 дальневосточных и сибирских субъектов. Жизнь здесь дороже в 1,5-2 раза, чем в европейской части России (не считая Москву и Санкт-Петербург), а продолжительность жизни меньше среднероссийской, что ставит регион в невыгодное положение с точки зрения социальных и демографических планов среднестатистической семьи. Сомнительно, что кто-либо с удовольствием будет жить и работать в этом регионе, если не произойдут коренные перемены.

Что можно сегодня и в будущем противопоставить слабости российского Дальнего Востока? Только программу его комплексного развития в русле современных экономических и технологических решений. Программу, аналогичную тем, которые были составлены и выполнены в 30-е и 60-е годы XX века, когда в 1930 году Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР приняли постановление, которое ставило задачу создания на Дальнем Востоке базы Красной армии и Рабоче-крестьянского флота, для чего предусматривались меры по развитию в регионе судостроения и самолётостроения, чёрной металлургии, лесной промышленности, переселению людей. Постановления 1967 и 1972 годов были направлены на комплексное развитие региона с опорой на формирование социальной и транспортной инфраструктуры (морские порты и железные дороги), ввод в строй новых предприятий машиностроения, рыбной промышленности, цветной металлургии и ряда других отраслей.

Как и в предыдущем историческом периоде развития, Дальнему Востоку России в начале XXI века нужна сбалансированная в социальном плане программа по модернизации и инновационному развитию региона, которая наряду с целевыми национальными проектами, предусматривала бы долгосрочные планы развития человеческого потенциала. Очень важно чтобы эта программа кроме инновационного развития экономики региона, формирования "донорских ресурсных функций для развития экономик соседних государств АТР", предусматривала опережающее развитие жилищного строительства, повышение уровня оплаты труда хотя бы до уровня федеральных столиц, инвестиции в человеческий капитал и др., что могло бы стимулировать формирование собственных трудовых ресурсов в ДФО.

На пути к инновационному развитию. Для Дальнего Востока России инновационная экономика - это, прежде всего, экономика высокого качества жизни, интеллекта, образования, науки и высококачественного человеческого капитала. Ключевым сосредоточенным элементом инфраструктуры инновационной системы является эффективный технопарк нового типа, базирующийся на достижениях и опыте мирового венчурного бизнеса, на специалистах мирового уровня, на прозрачности и конкуренции, на инвестициях частных инвесторов с опытом работы в венчурном бизнесе, составляющих не менее половины всех инвестиций.

Локомотивом инновационной экономики, движения инновации от идеи до товара и покупателя, генератором идей и инноваций является конкуренция во всех видах деятельности населения ДФО, поскольку конкуренция стимулирует предпринимателей и менеджмент создавать инновационную продукцию, чтобы удерживать и расширять свою нишу на рынке, увеличивать прибыль. Свободная конкуренция и есть основной стимулятор новых знаний, инноваций и эффективной продукции. Однако без достаточного количества и необходимых качественных характеристик собственных трудовых ресурсов решить проблемы поступательного развития региона нереально [9, 12, 13].

В основе развития собственного трудового потенциала Дальнего Востока России должна лежать сбалансированная политика охраны здоровья населения региона, которую следует рассматривать в рамках созданной акад. РАН В.П. Казначеевым концепции решения проблем адаптации и экологии человека в экстремальных условиях Сибири и Дальнего Востока [25]. Строительство БАМа, крупных предприятий в Омске, Томске, Новосибирске, Иркутске, Красноярске, Чите и других северо-восточных регионах, расширялись эвакуированные раньше производства, перевод значительной части предприятий на вахтовый метод работы во второй половине ХХ века потребовало формирования трудовых ресурсов, обладающих необходимыми характеристиками для инновационного освоения региона. Результаты исследований о человеческом потенциале проведенного несколькими НИИ СО РАМН СССР показали, что в экстремальных условиях региона человеко-час здоровой жизни по экономическим затратам является минимальным, а человеко-потребление человеко-часа его физической интеллектуальной способности было очень напряженным, что грозило тяжелыми демографическими последствиями. Были обоснованы программы расширения профилактики заболеваний, формирования здорового образа жизни, экологического образования, формирования здоровой семьи для обеспечения роста и сохранение здоровья населения Сибири и Дальнего Востока [24]. К сожалению, при формировании современных программ инновационного развития Дальнего Востока и Байкальского края в начале XXI века результаты выше указанных исследований не учитывались, а уж тем более не проводились новые с позиции сохранения и приумножения уровня здоровья пришлого населения.

Свою лепту в дефективную стратегию формирования качественных трудовых ресурсов в регионе внес глобальный экономический кризис последних лет. Он вызвал ответные реакции органов управления различного уровня. Так, в конце апреля 2010 года тогдашний Премьер-министр РФ В.В. Путин выступил перед депутатами Государственной Думы с докладом об антикризисных мерах правительства. Значительная часть доклада была посвящена программе повышения эффективности бюджетных расходов в виде необходимости сокращения бюджетных расходов за счет перегруппировки отчислений в социальную сферу и торможения процесса индексации зарплат бюджетников и других выплат. Параллельно планировалось усилить ответственность за социальные расходы субъектов РФ, в частности осуществить окончательный перевод на региональный уровень финансирования начального и среднего профессионального образования, а заодно и части учреждений высшего образования, здравоохранения и культуры. Реализация программы изменила статус большинства государственных бюджетных учреждений, прежде всего больниц, поликлиник, вузов, школ и детских садов. К чему это приведёт через 10 - 15 лет, пока не ясно, но то, что значительной части добропорядочных граждан - жителей дальневосточных провинций придется "затянуть пояса" - сомнений не вызывает.

А пока региональная система охраны здоровья населения ДФО в рамках инновационных преобразований выбирает свой путь. Этот путь тернист и весьма непредсказуем по результатам. Например, 8 мая 2010 года началась реализация Федерального Закона № 83 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений", который предусматривает, что бюджетные учреждения, переводимые в автономные, получают право заниматься приносящей доходы деятельностью с поступлением этих доходов в их самостоятельное распоряжение. Теперь им предоставляется право оказывать платные услуги сверх установленного государственного (муниципального) задания, а также осуществлять другие виды деятельности, не являющиеся основными.

Что это означает на практике? Прежде всего, значительную коммерциализацию деятельности ЛПУ, нарастание платности медицинской помощи, при условии выполнения гарантированного минимума. Неоднозначность нововведений состоит в том, что в обмен на увеличение уровня самостоятельности медицинские учреждения будут лишены гарантированных бюджетных поступлений. Теперь они будут зависеть от объема государственного задания. Это задание, означающее необходимый минимум работы, которую учреждение должно выполнить за счет ОМС и бюджетных средств. В этой связи, в условиях запредельно низкой плотности населения возникает опасность ликвидации части лечебно-профилактических учреждений (ЛПУ) для сельских муниципальных образований юга региона и северных территорий ДФО, где от объема этого задания напрямую зависит объем финансирования. Поскольку выполнить это задание в связи с низкой плотностью населения и отсутствием транспортных связей будет практически невозможно, а оказать платные услуги некому, в связи с повальным обнищанием жителей сельских и отдаленных северных территорий, то банкротство с последующей ликвидацией части ЛПУ предсказуемо. Таким образом, Правительство РФ, провозглашая курс на урезание бюджетных расходов, ставит в сложное положение провинциальное, в первую очередь сельское здравоохранение отдаленных провинций.

Выше указанные тенденции только стимулируют дальнейший отток адаптированного в течение нескольких поколений к экстремальным условиям региона семьи дальневосточников. Что делать, если в рамках глобальной стратегии модернизации России в северном или дальневосточном рабочем поселке ликвидирована "малокомплектная" школа, затем закрыта "неэффективная" участковая сельская больница, перестала работать почта, а стоимость услуг ЖКХ, энергетических и транспортных компаний уже давно запредельны? Выход только один - бежать "сломя голову" в благодатные места Центрального, Южного округов РФ или столичные города. Причем, никакие пропагандистские акции в виде строительства "ажурных мостов" через Амурский залив и на остров Русский во Владивостоке, на проблему "исхода" из региона семей дальневосточников не окажет. Если приглядеться попристальнее к условиям существования населения даже на юге ДФО, задать несколько конкретных вопросов родителям, имеющим детей, то ответы на них предсказуемы... "Перспектив с жильем нет, оптовые и розничные цены на товары первой необходимости, уровень роста энергетических тарифов, тарифов на услуги ЖКХ, образования, медицины намного обгоняют рост уровня заработной платы, а уж, тем более, пенсий по старости". Случающиеся с завидной регулярностью природные катаклизмы на территории ДФО в виде землетрясений, наводнений, лесных пожаров и т.п. только добавляют нестабильности в существование дальневосточного сообщества.

По мере углубления рыночных реформ и "громких заявлений" чиновников о значении Дальнего Востока для инновационного развития России семьи дальневосточников, имеющие детей, постепенно нищали. Им все чаще и чаще приходится платить из семейного бюджета за медицинскую помощь и образование, что отрицательно сказывается на уровне здоровья и образования подрастающего поколения, а опосредованно, и на качества трудовых ресурсов региона [19]. Дальний Восток России пока ещё держится за счет тех людей, которых, известный писатель дальневосточник Олег Куваев называл чудаками: "В калейдоскопе людей, встречающихся на Севере, меня всегда интересовали так называемые чудаки. Это люди, которые руководствуются не стандартными соображениями и, во всяком случае, не житейской целесообразность поступков".

Именно эта категория дальневосточников не бросилась сломя голову в благополучные Москву, С.Петербург и примыкающие к ним территории, а продолжают честно трудиться на остатках некогда мощных предприятий военно-промышленного комплекса, занимается разведкой полезных ископаемых и их добычей, создает семьи, воспитывает детей уже не надеясь на здравый смысл в действиях руководителей страны и региона. Именно благодаря этим патриотам своей страны Дальний Восток пока ещё остается Российским регионом.

Реализация рыночных механизмов в сфере охраны здоровья населения ДФО уже привели и неизбежно приведут в будущем к сохранению условий, при которых уязвимые группы населения, особенно наименее обеспеченные, не будут иметь равного доступа к качественному медицинскому обслуживанию [10,11]. Кроме того, порождаемый рынком индивидуализм уже привел к разрушению коллективной ответственности за здоровье, на которой основана легитимность социального государства. Региональные элиты все больше и больше ориентированы на получение медицинской помощи в зарубежных клиниках Израиля, Реcпублики Корея, США, Китая, Сингапура и др., а основная часть дальневосточников продолжает получать медицинские услуги сомнительного уровня доступности, качества и безопасности в пока еще не существующих государственных ЛПУ.

А ведь здоровье и жизнь - это блага, которые должны минимально различаться в разных группах, слоях населения и регионах. В современном обществе ДФО происходит расслоение населения, что требует, как осознания запредельного уровня социального неравенства, так и исследование его причин и последствий. Игнорирование проблемы социального неравенства региональными элитами не может продолжаться бесконечно. ДФО за время рыночных преобразований уже покинуло более двух миллионов дальневосточников и процесс бегства, хотя и снизил темпы, но продолжается. Достаточно давно известный русский философ Николай Бердяев по этому поводу сказал: "За ошибки государственных деятелей расплачивается вся нация", имея в виду, что за принятие ошибочных управленческих решений, придется в конечном итоге расплачиваться будущим поколениям россиян.

В условиях глобального обнищания семей, имеющих детей, значительного снижения числа женщин фертильного возраста в структуре населения и снижения численности трудоспособных дальневосточников, ключевым условием перехода на инновационный вариант региональной экономики становится рост производительности труда во всех производственных сферах. Для того, что бы был реализован инновационный вариант развития региона, необходимо формирование высокого уровня количественных, а особенно качественных характеристик трудовых ресурсов. Поэтому повышение благосостояния семьи и уровня здоровья подрастающего поколения региона играет ключевую роль в освоении современных технологий производства товаров и услуг, повышении эффективности бизнеса [8, 16].

Дальневосточникам, по мере продолжения "рыночных реформ" по Гайдару и Чубайсу, становится все более сложно понимать логику стратегии действий российского истеблишмента. При сравнении реальных экономических достижений приграничных регионов Китая (Дунбэй), имеющих неограниченные людские ресурсы и избыток предложений на рынке труда, формирующиеся программы инновационного развития Дальнего Востока и Байкальского края на фоне весьма размытых представлений о перспективах формирования собственных трудовых ресурсов, ввоза мигрантов, вызывают определенные сомнение в перспективе их реализации.

Ведь именно сегодня, на этой стадии развития ДФО необходим честный взгляд на все процессы, происходящие, как внутри, так и за его пределами. Нельзя не замечать того, что за последние десятилетия технологическая отсталость производства товаров и услуг в отраслях Дальнего Востока России, от аналогичных отраслей стран АТР увеличивается опережающими темпами. Следовательно, для того, чтобы исправить ситуацию, необходимы новые подходы к принятию управленческих решений, основанные на результатах плановых научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, в том числе и работ, связанных с созданием оригинальной модели охраны здоровья населения. Причем, даже в наиболее уязвимых областях экономики региона - кадровом обеспечении долгосрочных инновационных проектов, НИОКР практически не ведутся, а управленческие решения принимаются спонтанно [14]. В то же время программы инновационного развития региона, которые, по мнению специалистов, должны давать ежегодный рост валового регионального продукта (ВРП) на 15-20% [21], могут быть реализованы только при условии роста количественного, а самое главное, качественного потенциала собственных трудовых ресурсов.

Несколько попыток "удержаться на плаву". Если обратиться к временному промежутку функционирования Дальневосточного здравоохранения с 1991 года, то эти два десятилетия характеризовались попытками "удержаться на плаву". Вернуться к системе оказания медицинской помощи бывшего СССР, которая успешно справлялась со своими задачами, новые администрации субъектов РФ ДФО уже не могли, потому что на глазах разваливалось управление страной и её провинциями, разрушенная экономика становилась неэффективной, резко снижался валовой внутренний продукт государства и валовые региональные продукты субъектов РФ ДФО, формировался значительный дефицит финансовых ресурсов на социальные нужды [17]. Эти процессы отрицательно сказывались на системе охраны здоровья населения региона - она была подвержена нарастающим процессам дезорганизации и деградации [15,18]. С особой тяжестью "каток" рыночных реформ обошелся с людьми, которые были призваны осуществлять эту охрану здоровья, - медицинскими работниками. Им до 6-8 месяцев задерживалась выплата заработной платы, о предоставлении социального жилья уже никто не вспоминал, не было финансовых средств на поддержание должного уровня квалификационных характеристик персонала ЛПУ и т.п. [15].

Не идеализируя систему здравоохранения в СССР, все-таки следует признать, что её характеристики для многих граждан и сегодня весьма привлекательны [2]. Во-первых - это значительная сеть амбулаторно-поликлинических и стационарных учреждений по всей стране и в её отдаленных провинциях, доступная первичная медико-санитарная помощь, доступная школьная медицина, доступная производственная медицина и четкие этапы оказания медицинской помощи. Во-вторых - это система понятная и пациентам, и медицинским работникам. Другое дело, что эта система на определенном этапе своего существования перестала развиваться, накапливая структурные диспропорции, а в середине 80-х годов - значительно снизила свою эффективность. По мере нарастания проблем в отрасли здравоохранения все чаще стал ставить вопрос о его реформировании.

Следует отметить, что первая попытка реформирования здравоохранения была предпринята еще до развала Советского Союза в 1989 году - это т.н. новый хозяйственный механизм (НХМ), когда руководителям лечебно-профилактических учреждений (ЛПУ), которые привыкли работать по жесткой смете, вдруг было предложено почти самостоятельно управлять финансовыми ресурсами в рамках полного или частичного фондодержания. НХМ по мнению тогдашних реформаторов позволял повысить эффективность работы ЛПУ. НХМ в здравоохранении был реализован в нескольких территориях и по многим причинам (в первую очередь, из-за неготовности руководителей и трудовых коллективов ЛПУ к переменам) "с треском" провалился.

Реформирование здравоохранения продолжалось и после развала СССР, однако принятие закона "О медицинском страховании граждан РФ" в 1991 году не принесло ожидаемого результата. Сложившаяся смешанная бюджетно-страховая модель финансирования отечественного здравоохранения, которая существует и по сегодняшний день, остаётся неприемлемой для многих медицинских работников и пациентов. Уже к 1994 году в большинстве ЛПУ Дальнего Востока России сформировались огромные долги по заработной плате персонала, исчезли медикаменты, возникли огромные очереди на госпитализацию, амбулаторно-поликлинические учреждения резко сократили объемы профилактических мероприятий и др., что при прежней системе здравоохранения невозможно было представить даже в кошмарном сне.

Ещё в 1993 году был принят ключевой закон "Основы законодательства об охране здоровья граждан Российской Федерации", который с изменения и дополнениями действовал до 2011 года. К сожалению, реализация этого закона, как и значительная часть законодательной базы здравоохранения, затруднена из-за отсутствия политической воли, как на федеральном, так и на региональном уровне. В 1998 году была впервые утверждена программа государственных гарантий, которая устанавливала государственный минимальный подушевой норматив финансирования в год и нормативы объемов медицинской помощи: число посещений поликлиник на 1000 населения, число койко-дней на 1000 населения и число вызовов скорой помощи на 1000 населения.

В 2003 году в рамках общей административной реформы, которая происходила в стране, произошло разграничение полномочий и в здравоохранении. И, соответственно, общая система здравоохранения была разделена на уровни: федеральный, региональный и муниципальный. Высокотехнологичные виды медицинской помощи финансировались из федерального бюджета, соответственно, из федерального бюджета содержались федеральные медицинские вузы. Специализированная медицинская помощь - это ответственность уровня субъекта РФ. А вот организация первичной медико-санитарной помощи и скорой медицинской помощи - это уже ответственность муниципалитета.

К сожалению, на фоне перехода России от унитарной к федеративной модели государственного устройства, очень важным было выдержать "распределение ролей", т.е. предметов ведения в социальной сфере между всеми уровнями власти, установления зоны самостоятельных и ответственных действий подкрепленных правами и обязательно, а самое главное - соответствующими ресурсами в соответствии с принятым 6 октября 2003 года федеральным Законом № 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации".

В последние годы существует колоссальный разрыв между огромными потребностями субъектов РФ ДФО в качестве ресурсов здоровья населения и неспособностью региональных социальных институтов трансформировать и привлекать полученные доходы в виде эффективных инвестиций в здоровье подрастающего поколения - будущие интеллектуальные и трудовые ресурсы Дальнего Востока России. В этой связи следует рассмотреть уровень привлечения финансовых ресурсов на охрану здоровья населения в России и экономически развитых странах мира. В целом сумма государственных (средства ОМС и средства бюджетов всех уровней) и личных средств граждан в России составляют всего 5,5% от ВВП страны. В экономически развитых странах Евросоюза более 9% от ВВП, а в США - более 16% ВВП. Таким образом, из государственных источников, в относительных показателях, Правительство РФ финансирует здравоохранение на уровне 3,7% ВВП. Более значимую разницу в расходах дает анализ абсолютных цифр финансирования здравоохранения на душу населения в год по паритету покупательной способности, то есть в сопоставимых величинах. В России из государственных источников к 2010 году осуществлялось финансирование здравоохранение в год на душу населения в объеме 577 долларов по паритету покупательской способности, а экономически развитые страны - 2200 долларов на душу населения, т.е. в 3,8 раза больше.

На фоне сложностей в формировании бюджета государства на ближайшие годы, обсуждения антикризисных планов Правительства РФ, касающихся охраны здоровья большей части населения России в целом и Дальнего Востока в частности, ошеломляют данные о том, что число долларовых миллиардеров в России за последний год удвоилось, а одновременно вдвое выросли их состояния. И я совсем не склонен "считать деньги в чужих карманах", но все-таки, даже обывателю ясно, что при росте богатства "элиты" в цивилизованном государстве должен формироваться трэнд роста государственного бюджета хотя бы за счет роста налоговых отчислений от сверхдоходов.

Казалось бы, что при таких сравнительных данных, отрасль регионального здравоохранения должна работать все более эффективно, устраняя системные проблемы, накопленные в предыдущие годы, считая каждый рубль. Однако сегодняшняя действительность демонстрирует иное. Это, прежде всего, структурные диспропорции отрасли, сформированные в прошедшие десятилетия в виде развертывания значительного коечного фонда, не обоснованные длительные сроки стационарного лечения, чрезмерная специализация медицинской помощи населению даже там, где требуется только врач общей практики и т.п.

Что же самое удивительно, что, как в отдельных ЛПУ, так и управляющих структурах отрасли резко увеличилось число различного уровня "начальников", т.е. штатных должностей специалистов т.н. непроизводительного сектора, а именно - специалистов министерств, департаментов, фондов ОМС, заместителей главных врачей, экономистов, бухгалтеров, экспертов и др. с огромным фондом оплаты труда. Причем, если тенденции увеличения штатных расписаний в системе здравоохранения бывшего СССР сдерживались специальной системной нормирования штатов, то в условиях резкого дефицита финансовых ресурсов некоторые руководители региональных ЛПУ с коечным фондом менее 300-400 коек позволяют себе включать в штанные расписания 10 и более заместителей, бухгалтерии с число сотрудников более 25 и т.д.

Такое же впечатление производят итоги региональных программ модернизации отрасли 2011-2012 гг., которые стали крупнейшими проектами ДФО за последние годы, если не десятилетия. В региональных центрах и в крупных городах развиваются клинико-диагностические центры, включающие в себя профильные клинические отделения, дневные стационары, амбулаторные хирургические и реабилитационные структуры. Продолжается реконструкция основных фондов, масштабное переоснащение медицинского оборудования значительной части ЛПУ второго и третьего уровня. В развитие региональной медицины вложили огромные средства, которые были направлены на решение трех основных задач: улучшение материально-технической базы ЛПУ, информатизацию системы здравоохранения, а также внедрение новых, самых современных стандартов оказания медицинской помощи. Тем не менее, при подведении итогов финансирования программных мероприятий модернизации отрасли не всем субъектам РФ удалось освоить выделенные финансовые ресурсы. Среди субъектов РФ ДФО максимальный объем освоения финансовых ресурсов программы модернизации осуществлен в Хабаровском крае (99,6%) и Сахалинской области (95,1%). Минимальный показатель освоения средств отмечен в Еврейской автономной области (46,7%) и Приморском крае (54,0%) [33].

Официальной точкой зрения по этому вопросу является следующая: "Причинами низкого и неэффективного использования финансовых ресурсов программ модернизации в Приморском крае и ЕАО стали изначально неверные подходы к планированию, что впоследствии привело к необходимости перераспределения заявленных, но не освоенных в установленные сроки средств по основным программным задачам".

Реформа регионального здравоохранения до 2020 года. Реформирование системы здравоохранения не следует рассматривать изолированно в отрыве от концептуальных планов развития Дальнего Востока России. На нынешнем этапе эта проблема становится еще более острой, учитывая изменяющуюся политическую и экономическую ситуацию в Азиатско-Тихоокеанском регионе [1]. Осознание того, что новым мировым центром развития стал АТР, а Россия оказывается представленной в нем едва ли не самой неразвитой и малозаселенной своей частью - Дальним Востоком, должно изменить подходы государственных структур к формированию стратегии развития этого региона [5,23]. Иначе высокий уровень рисков сохранится и усилит крайне опасную для современной России складывающуюся геополитическую ситуацию [5, 40].

Противоречивость политических и социально-экономических реформ на рубеже XX-XXI веков в России нашла зеркальное отражение в сложности проводимых преобразований в системе здравоохранения ДФО. Это обусловлено многими факторами, которые можно объединить в три основные группы:

• несовершенство принципов финансирования медицинской помощи, неэффективное использования выделенных ресурсов, господство административно-командных методов управления в ЛПУ и отрасли в целом;
• появление новых задач, связанных с переходом от государственной системы здравоохранения к бюджетно-страховой с качественно новыми экономическими отношениями, к которым не готово большинство руководителей ЛПУ;
• недооценка важности реформ системы здравоохранения региональными элитами, как важнейшего сектора экономики субъектов РФ ДФО.

В условиях неудовлетворительного финансирования системы охраны здоровья населения ДФО [33] со всей остротой стал вопрос о необходимости ускоренного перехода от экстенсивно ориентированной, распределительной системы ресурсного обеспечения здравоохранения на интенсивные модели развития и экономические методы управления.

В последнее десятилетие, в рамках реализации национального проекта "ЗДОРОВЬЕ", программ модернизации здравоохранения субъектов РФ ДФО по обеспечению доступности для широких слоев населения медицинских услуг приемлемого качества сделано много, но предстоит сделать еще больше. Прежде всего, необходимо перейти от разговоров, теоретических споров, проведения многочисленных совещаний и научных конференций по вопросу организации первичной медико-санитарной помощи населению, особенно в отдаленных северных и сельских районах ДФО к реальной организации сети учреждений, где главным действующим лицом будет врач общей (семейной) практики, к реальным шагам.

К сожалению, старая система охраны здоровья дальневосточников была разрушена, а новая за более чем двадцать лет "демократических" реформ, так и не была построена, поэтому к заявлениям бесконечной череды министров здравоохранения РФ о реформировании отрасли (Нечаев, Дмитриева, Рутковский, Стародубов, Шевченко, Зурабов, Голикова, Скворцова … ) дальневосточное медицинское сообщество относится с определенным скептицизмом. Громкие заявления, как правило, заканчивались публикацией нежизнеспособной концепции реформ, не поддержанной ни финансовыми ресурсами, ни, что ещё более важно - политической волей. О концепции через несколько лет, после прихода очередного министра и реформирования самого министерства, уже никто серьёзно и не вспоминает. На "развалинах" предыдущей стратегии выстраивается "новая", которая по своей сути повторяет большинство ошибок и дефектов предыдущей…, и так до следующей смены министра.

В отношении стратегии реформирования отечественного здравоохранения на 2010-2020 гг. (назовем её условно - "Концепция Голиковой". Концепция развития здравоохранения в Российской Федерации до 2020 года" представляет собой анализ состояния здравоохранения в Российской Федерации, а также основные цели, задачи и способы его совершенствования на основе применения системного подхода. По мнению её создателей, Концепция разработана в соответствии с Конституцией Российской Федерации, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права в области здравоохранения и с учетом отечественного и зарубежного опыта (прим. автора)). Существует множество мнений и позиций, но большинство, как сторонников, так и критиков стратегии реформ сходятся в одном, что медицина до последнего времени в России оставалась истинным воплощением высокой нравственности и профессионализма, в основе которых была заложена чистосердечная преданность врачебному долгу, а не только производство "медицинских услуг" и "эффективное использования финансовых ресурсов".

По этому поводу следует привести выдержки из статьи в Новой газете директора Гематологического научного центра РАМН, академика РАН и РАМН, А.И. Воробьева, который писал о том, что приход в Министерство здравоохранения и социального развития Т.А. Голиковой связан, по-видимому, с тем, что при М.Ю. Зурабове денежные потоки так перепутались, что потребовался опытный специалист из Министерства финансов. Он писал: "…Министерством полностью утрачены контакты с Российской академией медицинских наук, экспертным сообществом. Практически прекратились заседания коллегии Минздрава, решавшие важнейшие, узловые концептуальные вопросы в отрасли…" Перестали прислушиваться к мнению руководителей здравоохранения субъектов Федерации. По его мнению, из Министерства здравоохранения и социального развития постепенно исчезло здравоохранение, ответственность за состояние здравоохранения Т.А. Голикова возложила на руководство регионов, а контроль за работой органов здравоохранения и врачей - на прокуратуру. В результате такой политики министра аппарат министерства утратил всякий интерес к медицинской науке и подготовке кадров".

Его оппонент, тогдашний замминистра, а ныне министр, доктор медицинских наук, член-корреспондент РАМН Вероника Игоревна Скворцова, комментируя статью А.И. Воробьёва, 28.03.2010, говорила о системности работы отраслевого министерства в виде семи принципов и положительных сдвигов в здоровье граждан:

• Принцип первый: открытость и диалог.
• Принцип второй: системность изменений и их финансирования.
• Принцип третий: готовность к чрезвычайным ситуациям.
• Принцип четвертый: профилактическая направленность.
• Принцип пятый: инновационное развитие.
• Принцип шестой: поддержка отечественных разработок.
• Принцип седьмой: кадры решают всё.

Конечно и "семь принципов", и "положительные сдвиги" должны были бы привести читателей материалов "Дискуссия о проблемах здравоохранения" и высказываний замминистра в восторг, если бы ни одно но… Большинство посетителей сайта Минздрава и читателей являются простыми гражданами России, живут не только в пределах Садового кольца и на "Рублевке", а и российской глубине, в частности на Дальнем Востоке. Они воочию ежедневно и ежечасно вынуждены в реальной обстановке, на себе испытывать и "семь принципов" и "положительные сдвиги" и ещё много других последствий череды бесконечных реформ начатых давно, продолжающихся сейчас и будущих, которые продлятся, как минимум…, до 2020 г.

В этом контексте хотелось бы заметить, что хорошо известно, если врачи не хотят изменений в здравоохранении, то их и не будет. Так не была одобрена медицинским сообществом и не реализована предыдущая концепция реформирования здравоохранения России 1997 года, хотя она производила впечатление своей системностью, оригинальной трактовкой отечественного и зарубежного опыта. По нашему мнению предпосылки к её реализации были заложены, как системным кризисом охраны здоровья граждан России, так и пониманием этих тяжелейших последствий для экономики страны высшими эшелонами власти Российского государства. (Концепция развития здравоохранения и медицинской науки в Российской Федерации, одобренная Постановлением Правительства Российской Федерации от 5 ноября 1997г. № 1387). И, тем не менее, к 2005 году, т.е. контрольному сроку её реализации Концепция развития здравоохранения и медицинской науки в Российской Федерации не была реализована ни по одному из своих главных разделов.

Поэтому "Концепция Голиковой", которая в затухающем темпе обсуждается в средствах массовой информации, в интернет-изданиях, специальной литературе, практически мало известна широкому кругу медицинских работников, особенно в российской глубинке. Существуют вполне обоснованные опасения, что и эту концепцию ждет судьба предыдущих теоретических нежизнеспособных построений, поскольку её идеология мало понятна широким кругам практикующих врачей. В этой связи хотелось бы заметить, что Россия весьма неоднородна, как в социально-экономическом, так и в климатогеографическом плане. Поэтому при проведении реформирования отрасли следует применять комплексный подход, охватывающий все сектора здравоохранения, включающий переход на прогрессивные организационные и ресурсные модели развития с учетом уровней иерархии организации медицинской помощи для территорий разного типа.

Например, организацию медицинской помощи и финансирование программы государственных гарантий жителям Калининградской области и жителям Чукотского автономного округа можно построить по единым принципам, но ни тем, ни другим такая реорганизация не принесёт желаемого благоденствия. Дело в том, что эти субъекты РФ, которые существуют на двух крайних географических, экономических, демографических, культурных и этнических полюсах государства, сегодня реально мало что объединяет. Калининградская область - это все-таки "Европейский" регион, ориентированный на общеевропейские ценности, а Чукотский автономный округ - регион "Азиатский", но с ориентацией на ценности географических соседей в штате Аляска, США. Хотелось бы обратить внимание на то, что ни те, ни другие не ищут отечественных аналогов при формировании региональных организационных моделей здравоохранения.

Заключение

Мы далеки от идеи региональной изоляции, наоборот считаем, что отечественная система здравоохранения, вне зависимости от особенностей регионов, должна строиться на единых функционально структурных основах и эффективных принципах, проверенных историей и признанных во всем мире и в ВОЗ. (Государственные или общественные гарантии единства системы и ее финансовой и материальной базы, профилактическая направленность, научный характер, повсеместная общедоступность квалифицированной медико-санитарной помощи без финансовых или иных барьеров, активная поддержка и участие населения, гуманизм и интернационализм и др. (прим. автора)). Но это ни в коей мере не означает жесткой централизации и ригидности системы, единой "номенклатуры" медицинских учреждений, форм собственности и регламента работы. Наоборот, функциональное единство системы здравоохранения подразумевает ее построение и приспособление к региональным особенностям в разных вариантах в зависимости от местных политических, социально-экономических, климатогеографических и иных условий.

Список литературы

1. 1. Александрова М. В. Роль и значение приграничного и межрегионального российско-китайского экономического сотрудничества на современном этапе. / Китай в мировой и региональной политике. История и современность. Выпуск XI. М., ИДВ РАН, 2006. С. 105-127.
2. 2. Бабко Н. В., Ореховский П. А. Реформы здравоохранения в постсоветской России: прошлое и будущее //Общество и экономика, 2005, №6
3. 3. Бакланов П.Я. Россия и мы // Дальневосточный ученый. 2001. № 8 (1186). С. 8.Бергер Я. М. Антикризисные программы китайского руководства: оценка эффективности. / Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. Под ред. В. Михеева. Московский Центр Карнеги. М., 2005. С. 563-599.
4. 4. Бергер Я. М. Антикризисные программы китайского руководства: оценка эффективности. / Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. Под ред. В. Михеева. Московский Центр Карнеги. М., 2005. С. 563-599.
5. 5. Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. - М.: РОССПЭН, 2006. - 440 с
6. 6. Газета "Дуэль" / www.duel.ru. - 2002. - 15 окт
7. 7. Дьяченко В.Г., Щепин В.О., Капитоненко Н.А. Охрана здоровья матери и ребенка в условиях социально-экономических реформ. - Владивосток, 2000. - 310 с.
8. 8. Дьяченко В.Г. Архимедова точка опоры // Главврач. - 2004. - № 4. - С. 66-69.
9. 9. Дьяченко В.Г. Время большого перепутья. В кн. Здравоохранение Дальневосточного федерального округа (справочно-информационное издание). - Хабаровск. Гр-па компаний "Платина". - 2007. - С. 14-23.
10. 10. Дьяченко В.Г. Качество в современной медицине. - Хабаровск: Изд. центр ДВГМУ, 2007. - 490 с.
11. 11. Дьяченко В.Г. с соавт. Здравоохранение Колымы. Магадан: Изд. "Кордис", 2004. -395 с.
12. 12. Дьяченко В.Г., Горлач О.А. Здравоохранение Техноэкополиса Комсомольск-Амурск-Солнечный. Настоящее и будущее. Комсомольск-на-Амуре: Изд. центр "КНААПО", 2003. - 494 с.
13. 13. Дьяченко В.Г., Капитоненко Н.А. Итоги научно-исследовательских работ по совершенствованию основных направлений охраны здоровья населения Дальнего Востока России. // Вестник общественного здоровья и здравоохранения Дальнего Востока России. - 2011. - № 1. - С. 4-7.
14. 14. Дьяченко В.Г., Костакова Т.А., Пчелина И.В. Врачебные кадры Дальнего Востока. Виток кризиса. / Под. ред. проф. В.Г. Дьяченко. - Хабаровск: Изд. ГОУ ВПО ДВГМУ, 2012. - 408 с
15. 15. Дьяченко В.Г., Пригорнев В.Б. Состояние здоровья пришлого и коренного населения Хабаровского края и организация медицинской помощи в условиях социальных, политических и экономических реформ 90-х годов / В кн. Состояние здоровья коренных народов Приамурья. - Хабаровск, 1998. - С. 19-77.
16. 16. Дьяченко В.Г., Пригорнев В.Б., Руссу Е.Ю. Модернизация здравоохранения Дальнего Востока России. // Вестник общественного здоровья и здравоохранения Дальнего Востока России. - 2011. - № 4. - С.16-18.
17. 17. Дьяченко В.Г., Пригорнев В.Б., Солохина Л.В., Н.А. Капитоненко, Дьяченко С.В., Ратманов П.Э., Руссу Е.Ю. Костакова Т.А. Здравоохранение Дальнего Востока России в условиях рыночных реформ. Под редакцией В.Г. Дьяченко. Хабаровск. 2013. Изд. Центр ГБОУ ВПО ДВГМУ. 684 с.
18. 18. Дьяченко В.Г., Пригорнев В.Б. Служба охраны здоровья женщин и детей Дальнего Востока России в условиях рынка. Журнал ВЕСТНИК общественного здоровья и здравоохранения 2013. № 1 (10)
19. 19. Жуань Цзунцзэ. Современная международная ситуация и отношения между Китаем, Россией и Индией. // Проблемы Дальнего Востока. 2005, № 5. С. 22-25.
20. 20. Заусаев В.К., Быстрицкий С.П., Криворучко Н.Ю. Инновационный потенциал восточных регионов России // ЭКО. - 2005. - № 10. - С. 40-53.
21. 21. Ивашов Л.Г. Геополитические угрозы безопасности России. - 2009. - [Электронный ресурс]: URL.: http://www.rusbeseda.ru/index.php?topic=4085.0.
22. 22. Ишаев В.И. Дальневосточный вектор России. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета управления и экономики, 2012. - 76 с.: ил.
23. 23. Казначеев В.П., Поляков Я.В., Акулов А.И., Мингазов И.Ф. Проблемы "Сфинкса ХХ1 века". Выживание населения России. - Новосибирск: Наука, 2000. - 232 с.
24. 24. Казначеев В.П. Кто отвечает за сохранение нации, ее здоровье на востоке нашей страны. Сборник докладов участников международной научно-практической конференции "Глобальные проблемы ноосферы: природа, человек, общество, культура". 26-27 сентября 2009 г. - Новосибирск: ЗСО МСА, 2009 г. - 250 с.
25. 25. Карлусов В. В., Кудин А. П. Китайское присутствие на российском Дальнем Востоке: историко-экономический анализ. // Проблемы Дальнего Востока. 2002, № 3. С. 76-87.
26. 26. Кортунов С.В. Россия в ATP: национальные интересы. [Электронный ресурс]: URL.: - http://ru.apircenter.org/russia/s-v-kortunov/.
27. 27. Кузык Б. Н., Титаренко М. Л. Китай - Россия 2050: стратегия соразвития. М., Институт экономических стратегий РАН, ИДВ РАН, 2006. 656 c.
28. 28. Ларин В.Л. Азиатско-Тихоокеанский регион в начале XXI века: вызовы, угрозы, шансы Тихоокеанской России. - Владивосток: ДВО РАН, 2010. - С. 9.
29. 29. Маетная, Е. Чайна без проблем / Е.Маетная, А.Гришин // Московский комсомолец. - 2005. - 28 апр.
30. 30. Мировая статистика здравоохранения. WHO. 2010. 177 c.
31. 31. Россия XXI века: образ желаемого завтра. - М.: Экон-Информ, 2010. - 66 с.
32. 32. Руссу Е.Ю., Пригорнев В.Б., Дьяченко В.Г. Предпосылки реформирования здравоохранения Дальнего Востока России в контексте региональных программ модернизации отрасли. Журнал ВЕСТНИК общественного здоровья и здравоохранения 2013. № 1 (10)
33. 33. Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие страны Азии. М.: Памятники исторической мысли, 2008. С. 13.
34. 34. Хазагаев С. В. Россия должна преодолеть извращения ельцинизма // Российская федерация сегодня. - 2004. - № 17.
35. 35. Хань Фэн. Что должен сделать Китай для развития китайско-российской торговли в ХХI веке. // Проблемы, состояние и перспективы российско-китайского сотрудничества. М., 2003 (Экспресс-информация / ИДВ РАН, № 8). С. 40-44.
36. 36. Чжан Го. Битва нового века. // Проблемы "комплексной государственной мощи" и динамика устойчивого развития КНР. М., 2001 (Экспресс-информация / ИДВ РАН, № 12). С. 61-71.
37. 37. Чже Сун Хун. Геополитический аспект внешней политики России на Дальнем Востоке (2000-2007 гг.) / под ред. А.В.Кабаченко. - М.: Издатель Воробьев А.В., 2008. - 126 с. (Dissertatio, 23) - С.50.
38. 38. Чэнь Бэньцзай. Поиски новых путей сотрудничества между Россией и Китаем. Проблема трудовых услуг. // Перспективы регионального сотрудничества России и Китая в XXI веке. М., 2001 (Экспресс-информация / ИДВ РАН, № 6). С. 28-32.
39. 39. Шэнь Вэйле, Лу Цзюньюань. География национальной безопасности Китая. // География национальной безопасности Китая. М., 2007 (Экспресс-информация / ИДВ РАН, № 7). С. 12-108.
40. 40. Stiglitz, Joseph. The ruin of Russia // The Guardian. - 2003, 9 April.